Жили-были дед да баба... (Александр Габриэль)

 

От жары превращался асфальт в раскалённую лаву,

изнывали от пекла деревья, народ и дома...

Третьеклассник за стенкой учил сонатину Кулау.

Он был явно не Рихтер. И это сводило с ума.

 

Из квартиры четырнадцать духом тянуло борщовым;

надрываясь, соседка авоськи домой волокла...

Доминошники дружно вбивали эпоху Хрущёва

в потемневшую, в пятнах от пива, поверхность стола.

 

Шестилетнему мне эта жизнь не казалась короткой,

ожидание будущих дней не грозило бедой...

Дед и бабка меня соблазняли картошкой с селёдкой,

говорили: «Поел бы, внучок... До чего ж ты худой...»

 

И они ни журналов, ни книг, ни газет не читали.

Не слыхали о Байроне, По и аббате Прево...

Им досталось от века. Отныне на их пьедестале

были дети и внуки. И больше, считай, никого.

 

Что им слава земная, и мене, и текел, и фарес?! –

им хватало других, пусть не слишком глобальных, задач:

беспокойно глядеть из окна, преждевременно старясь,

на худого внучка, беззаботно гонявшего мяч.

 

Не герои ничуть, не носители горнего света

для эпохи, во время которой и ветер затих...

 

Что я мог понимать в то горячее душное лето,

в то последнее лето, живыми заставшее их?!