Солнце греет до седьмого пота,И бушует, одурев, овраг.Как у дюжей скотницы работа,Дело у весны кипит в руках. Чахнет снег и болен малокровьемВ веточках бессильно синих жил.Но дымится жизнь в хлеву коровьем,И здоровьем пышут зубья вил. Эти ночи, эти дни и ночи!Дробь капелей к середине дня,Кровельных

Так приближается удар За сладким, из-за ширмы лени, Во всеоружьи мутных чар Довольства и оцепененья. Стоит на мертвой точке час Не оттого ль, что он намечен, Что желчь моя не разлилась, Что у меня на месте печень? Не отсыхает ли язык У лип, не липнут листья к нёбу ль В часы, как в лагере грозы

По дому бродит привиденье.Весь день шаги над головой.На чердаке мелькают тени.По дому бродит домовой.Везде болтается некстати,Мешается во все дела,В халате крадется к кровати,Срывает скатерть со стола.Ног у порога не обтерши,Вбегает в вихре сквознякаИ с занавеской, как с танцоршей,Взвивается до

Закрой глаза. В наиглушайшем органе На тридцать верст забывшихся пространств Стоят в парах и каплют храп и хорканье, Смех, лепет, плач, беспамятство и транс. Им, как и мне, невмочь с весною свыкнуться, Не в первый раз стараюсь, — не привык. Сейчас по чащам мне и этим мыканцам Подносит чашу дыма

    Над банями дымятся трубыИ дыма белые бокаУ выхода в платки и шубыЗапахивают облака.Весь жар души дворы вложилиВ сугробы, тропки и следки,И рвутся стужи сухожилья,И виснут визга языки.Лучи стругают, вихри сверлят,И воздух, как пила, остер,И как мороженая стерлядьПылка дорога, бел простор.Коньки,