В Питере футбольный праздник, Царствует футбол проказник. Фестивальный карнавал, Всем плевать, кто проиграл. Словно ждут приход Мессии, Пляшут и орут: Россия. Не похожи на ослов, Но других не знают слов. Притомились ротозеи, На ступеньках у музея Русского рядком сидят: Бритты, негры, все подряд,

Елани и дорожные обочины, Где солнцепек и где скопленье влаги, Заполонил ревниво, озабоченно, Всех дудок лидер – долговязый дягель.   Люблю, спеша домой с июньским веником Среди зеленой, свежей акварели На старом озорно скрепящем велике, Дыханье белой дягельной метели.   Мне кажется, живого снега

Где союз наш мощный и печальный, Постсоветских стран наших приют, Договор Варшавский изначальный, Нет, не слышен по нему салют. И сейчас, что от него осталось, - "Острова" мечтаний и надежд? И микроскопическую малость Не узреть из приоткрытых вежд. Только призрак "бродит по Европе", От него так

Травы тянутся рьяно, Загустел Чертов дол, И доверчиво рано Марьин корень расцвел. Марья долом гуляла, Прогуляюсь и я, Лишь затеплится ало На востоке заря… Пропустить не могу я Сроки тайные все, И встречаю, ликуя Марьин корень-в росе. Черт ревниво запрятал Этот редкий цветок, Бросив в заросли мяты

Моё сердце радостно порхало Бабочкой средь белых парусов, Плыл я под небесным опахалом Курсом неземным на чей-то зов. Что за остров черный и печальный? То Цитера - странников приют. Эльдорадо, рай наш изначальный, Но не слышен с берега салют. А сейчас, что от него осталось, Острова блаженства и