Запели тесаные дроги,Бегут равнины и кусты.Опять часовни на дорогеИ поминальные кресты. Опять я теплой грустью боленОт овсяного ветерка.И на известку колоколенНевольно крестится рука. О Русь, малиновое полеИ синь, упавшая в реку,Люблю до радости и болиТвою озерную тоску. Холодной скорби не

Вот уж вечер. РосаБлестит на крапиве.Я стою у дороги,Прислонившись к иве.От луны свет большойПрямо на нашу крышу.Где-то песнь соловьяВдалеке я слышу.Хорошо и тепло,Как зимой у печки.И берёзы стоят,Как большие свечки.И вдали за рекой,Видно, за опушкой,Сонный сторож стучитМёртвой колотушкой. 1910

Какая ночь! Я не могу.Не спится мне. Такая лунность.Еще как будто берегуВ душе утраченную юность. Подруга охладевших лет,Не называй игру любовью,Пусть лучше этот лунный светКо мне струится к изголовью. Пусть искаженные чертыОн обрисовывает смело,-Ведь разлюбить не сможешь ты,Как полюбить ты не

Даль подернулась туманом, Чешет тучи лунный гребень. Красный вечер за куканом Расстелил кудрявый бредень. Под окном от скользких ветел Перепельи звоны ветра. Тихий сумрак, ангел теплый, Напоен нездешным светом. Сон избы легко и ровно Хлебным духом сеет притчи. На сухой соломе в дровнях Слаще меда

  Синий май. Заревая теплынь.Не прозвякнет кольцо у калитки.Липким запахом веет полынь.Спит черемуха в белой накидке.В деревянные крылья окнаВместе с рамами в тонкие шторыВяжет взбалмошная лунаНа полу кружевные узоры.Наша горница хоть и мала,Но чиста. Я с собой на досуге...В этот вечер вся жизнь