Какие, братец, помним мы сюжеты,
Наряды, интерьеры и портреты.
Тот рыжий, стройный (и на вид неглупый,
но невезучий) – из французской группы.
Он молчалив, к намёкам равнодушен
и с будущей профессией не дружен.
А та мила, с туманными глазами,
рассеяна. Взяла в читальном зале
журнал французский: к цели стать поближе,
атаковать, пленить…сдавайся, Рыжий!
Вот зал другой, и место возле сцены,
где юные орфеи и сирены,
в прицеле взгляд, и сердце еле дышит,
один лишь голос в целом хоре слышит.
По курсу прямо, из шестого ряда
другой напрасно посылает взгляды.
А эти, как родня, голубоглазы:
пылают, но целуются не сразу,
а эти с полувзгляда понимают:
пивко накрылось, водкой догоняют.
И кто-то ловит за закрытой шторой
какой-то стройный силуэт, который
мелькнет – и снова станет незаметным,
растает в небе облаком рассветным.
Май облетает, и пропето лето.
Замкнулись невозможные сюжеты:
В парижи рыжий проторил дорогу,
в конторах переводит понемногу.
Но эта цель была неуловима:
стрелялось метко, оказалось – мимо.
Кто с гением, а кто-то с наркоманом,
та в Киеве, а тот за океаном.
А эта в одиночку не страдает:
глядит на море, дочек обнимает.
И в Сеть они с тоскою тайной вхожи:
не тот, не та, но Боже, как похожи!
И взор усталый сходство отмечает.
И кажется, что голос различает.
Свежие комментарии