В избу вошёл и пар морозный в дом
Обросшие сребристо белым мохом
Ушанка, брови, и усы со льдом
И дверь закрылась с неизменным охом.
Студёный вечер на трубе играл
Вдыхая дым и жар труда печного
Привет бобыль - Вошедший мне сказал:
Узнал меня? Вот встретились мы снова
Гляжу – не вспомню: старое лицо,
Он шапку скинул – волосы седые
И я, отшельник, слывший мудрецом
Увидел в госте годы молодые
Узнал его, взглянув ему в глаза:
Вилюй, бараки и тоска без срока
А было это сорок лет назад -
Обросшие сребристо белым мохом
Ушанка, брови, и усы со льдом
И дверь закрылась с неизменным охом.
Студёный вечер на трубе играл
Вдыхая дым и жар труда печного
Привет бобыль - Вошедший мне сказал:
Узнал меня? Вот встретились мы снова
Гляжу – не вспомню: старое лицо,
Он шапку скинул – волосы седые
И я, отшельник, слывший мудрецом
Увидел в госте годы молодые
Узнал его, взглянув ему в глаза:
Вилюй, бараки и тоска без срока
А было это сорок лет назад -
Мой срок тянулся вязкою морокой
Ну что, Тимоха – стынет в кружке чай
Погрей ладони, отхлебни чифира
- и мимоходом, вроде невзначай,
И как ты жил – бумажкой из сортира?
А нам волкам - в неволе честь сберечь
Не отпустить её гулять на воле
Ну что Тимоха, стынет в доме печь
И на хвосте – четыре пуда соли
Мой гость: – Прости, братан, напьюсь в дугу
Все годы маюсь позабыв о Боге
А ты – не враг, и я не шёл к врагу
Позволь до лета жить в твоей берлоге
Рецидивиста запахи горьки
И зверя дух и дым сожженной серы
В его глазах оскалились хорьки
На мой молельный скит, на крестик веры.
Я не вступил с ним в долгий разговор
И взор потупив молча окрестился
Он понял всё и к печи, за топор
За мой топор рукою ухватился
Целую крест смиренно и легко
В глаза его смотрю святым с иконы:
И говорю, не будь же дураком
Возьми Писанье и читай Законы.
Тебе УК по жизни не указ
Статьи закона – для души не плети
из петли вынут - попадаешь в клети
И ждёшь кого то кто тебя бы спас
Грех не возьму и ты в грехах покайся
Прими свой крест достойно на суде
С тобою Бог пойдёт. Тимоха, сдайся!
И я с тобой, считай, всегда, везде.
И он ушёл, и двери затворились
Тут холод страха в сердце мне проник
И понял я, что как бы ни молились
Сам Бог велел отвязывать язык
Ну что, Тимоха – стынет в кружке чай
Погрей ладони, отхлебни чифира
- и мимоходом, вроде невзначай,
И как ты жил – бумажкой из сортира?
А нам волкам - в неволе честь сберечь
Не отпустить её гулять на воле
Ну что Тимоха, стынет в доме печь
И на хвосте – четыре пуда соли
Мой гость: – Прости, братан, напьюсь в дугу
Все годы маюсь позабыв о Боге
А ты – не враг, и я не шёл к врагу
Позволь до лета жить в твоей берлоге
Рецидивиста запахи горьки
И зверя дух и дым сожженной серы
В его глазах оскалились хорьки
На мой молельный скит, на крестик веры.
Я не вступил с ним в долгий разговор
И взор потупив молча окрестился
Он понял всё и к печи, за топор
За мой топор рукою ухватился
Целую крест смиренно и легко
В глаза его смотрю святым с иконы:
И говорю, не будь же дураком
Возьми Писанье и читай Законы.
Тебе УК по жизни не указ
Статьи закона – для души не плети
из петли вынут - попадаешь в клети
И ждёшь кого то кто тебя бы спас
Грех не возьму и ты в грехах покайся
Прими свой крест достойно на суде
С тобою Бог пойдёт. Тимоха, сдайся!
И я с тобой, считай, всегда, везде.
И он ушёл, и двери затворились
Тут холод страха в сердце мне проник
И понял я, что как бы ни молились
Сам Бог велел отвязывать язык
Свежие комментарии