2. Три года в обороне – в стужу, зной…
Скупы солдат движенья, хмуры лица.
Как будто рок навис над нами злой
Неужто это мы? Иль только снится?
Ах, если б…
Видит Бог – не раз, не два
Мы совершали дерзкие атаки,
Но гибла зря солдатская братва,
Покрыв собой места кровавой драки.
Такие , брат, хреновые дела…
А если нас, возможно, кто-то спросит
Про то, чем воевали мы?
Была винтовка, что давно придумал Мосин.
В тридцатые, чуть облик изменив,
Она и нам, в сороковые служит…
Побольше б нам тогда стволов иных –
Многозарядных – вражеских не хуже.
Нас выручал не раз старик «Максим»,
Максимушко родной, товарищ ратный.
О, сколько ж с нами он исколесил,
И побеждал, и смерть делил и раны.
… Идут слова ко мне издалека
И голос говорящего простужен:
_ Три года, а как будто бы века
Стоим мы здесь, на каменистой суше,
Открытые ветрам, несём урон,
Фашистов проклиная, бездорожье.
От сообщений Совинформбюро –
Так на душе тоскливо и тревожно!
Нет времени поспать, перекурить
спокойно
И с друзьями выпить водки…
Противник шпарит с Муста – Тунтури
И день и ночь по нам прямой наводкой.
Но знает немец, шут его дери –
Пристреляны береговые пушки,
И не пройдут в Петсамо корабли –
Они у Поначевного на мушке!
И мы, пехота, здесь - не первый день,
И к немцам засылаем разведроты
За «языком», тушенкой в дождь и темь –
Обычная солдатская работа.
А ночь кромешная – наш лучший друг:
Как призраки, скользят бесшумно тени,
И только всхлип иль вскрик раздастся вдруг,
И снова тишина весь мир объемлет…
И пусть у них в горах укрепрайон,
А на высотах всюду доты густо,
Но воевать с фашистским вороньём
Мы всё же стали более искусно.
По тропкам, им неведомым, кружа,
Уже мы обходились кровью малой.
А может, стало больше куража,
Которого порой не доставало?..
И вот свершилось!
Прозвучал Приказ
И окрылил нас мужеством и верой,
Он молнией сверкнул и поднял нас
От жизни утомительной и серой.
Ах, немчура! Где ваш любимый дом?
Зачем вы здесь?
Кто звал вас, супостаты?!
И все поймут
И убедятся в том,
Что наступил великий час РАСПЛАТЫ…
Свежие комментарии