Я твердо стою на своей земле, Я сено кошу – не спешу, И кожу ступней холодит в полумгле Роса, по которой пляшу. Мне свежести утра хватает взахлеб, А образы-образА Кольцом окружают Сатурн – мой лоб, Но не застилают глаза. Я пяткой вторгаюсь в земную плоть И крепко держу косу… Не все и в себе могу

Кто победит в нелепом этом споре? Кто разрешит для нас с тобой его? Не стоишь ты моей прекрасной боли, Я холода не стою твоего. Нам друг для друга суждено остаться: мне – слабостью, немыслимой в борьбе, И бесполезной, если разобраться, бездушной, скучной силою – тебе.    

Я не люблю себя такой,
не нравлюсь я себе, не нравлюсь!
Я потеряла свой покой,
с обидою никак не справлюсь.

Я не плыву,— иду ко дну,
на три шага вперед не вижу,
себя виню, тебя кляну,
бунтую, плачу, ненавижу...

Опамятуйся, просветлей,

I О, Крым, ты знал великих скифов И готов вражеский приход. С древнейших лет кипели рифы, В крававой мгле всплывал восход. Но ты дождался на руинах Воителей Екатерины. И там, где смолк турецкий вопль, Воздвигся славный Севастопль. Из края преткновенья, риска Ты стал святой землей российской. На

Ты была, ты есть, ты будешь… Вот лучом явилась мне. И, целуя, нежно будишь Мужа в сладком полусне.   Но коснулась тень оконца – Все равно тебя найду… Ты у старого колодца Веткой машешь мне в саду.   В сонной влажности весенней Твой струится силуэт. Ну, входи скорее в сени – Никого желанней нет.