Как тот глухарь среди болот, Поэт не языком поет. А сердцем огненным – душой О правде и любви большой. Пусть даже кляп засунут в рот, Не будет петь наоборот. А вырвут у него язык, Грозою станут в тот же миг Призывный гнев в его очах, Зовущий в круг его очаг. Его последние слова, Как эхо, разнесет

Над твоим окном – молодой орех. Стережет тебя, шелестя листвой. Он – лишь дерево, ревновать мне – грех, Но завидую: он всегда с тобой. У окна грустишь – ветка льнет к плечу, Ласку странную принимаешь ты. Ну а я к тебе на ветрах лечу, Развернув крыла золотой мечты. Ты – судьба моя синеокая – Мне о

Я помню в чашечке цветка Сидели мы вдвоем. Не знавший воли ветерка Был неподвижен дом.   С тычинок сыпалась пыльца, Как будто с облаков. Ее сдували мы с лица, Не ведая оков.   Забыв про жизни тяжкий стон, Про назначенье : быть. Мне этот невозвратный сон Вовеки не забыть.

С таежною чистой душою Он жил, словно солнечный кедр, И сердце поэта большое Вбирало гул жизни и недр… То птицы весенние пели, То вьюга тревожно мела, То люди, проворные в деле, В мир счастья несли вирус зла. Ручьи, родники иссыхали, Сгорали под корень леса, Где белки орехи щелкали, Где зрели добра

Мы с собакой Чара – пара… Солнце вспыхнет за окном – Мы уже на тротуаре С перевалочкой идем…   Мы – культурные собаки, И в намордниках тугих, Чтобы знал прохожий всякий: Мы воспитанней других.   В маске я, да потому что Чара знать всегда должна: Надевать намордник нужно. Это норма нам важна!